— Нет, — она неловко смеется.

— Это прозвучало не убедительно.

— Ты знаешь, что твой брат страшный.

— Он не напугал тебя в тот раз, когда ты защищала меня в бойцовском клубе

— Может, мне стоило испугаться, — пробормотала она себе под нос.

— Что это должно означать?

— Ничего, ничего.

Она ведет меня вверх по трапу, и мы садимся друг напротив друга на роскошные бархатные кресла.

Стюардесса приносит нам два фужера шампанского, и мы произносим тост, прежде чем выпить.

Или я пью.

Сесили все это время наблюдает за мной с унылым выражением лица.

— Это выглядит странно знакомо, как будто это я отправляюсь в полет, — я ухмыляюсь, затем делаю паузу. — Мне кажется, или я звучу пьяной после одного бокала шампанского?

Сесили встает.

— Я сейчас вернусь.

Я пытаюсь проследить за ней взглядом, но даже мое тело чувствует себя пьяным.

Папа убьет меня.

Если только я не уговорю маму и Яна пронести меня внутрь.

Я встаю, и самолет отклоняется от своей оси.

Черт.

Меня отбрасывает назад, и я ударяюсь о стену.

Нет. Не в стену. Мышцы.

Очень знакомый запах заполняет мои ноздри, перехватывает дыхание, оставляя меня барахтаться и задыхаться. Мое тело нагревается, а сердцебиение учащается, узнавая это прикосновение.

То самое прикосновение, от которого я засыпала бесчисленное количество раз.

Мне кажется, что я сплю. Снова.

Как в те мучительные ночи, когда я представляла себя уютно устроившейся в этих крепких руках. Где все вернулось к тому времени, когда мой мир был разрушен.

Но его глубокий, богатый голос звучит абсолютно реально, когда он шепчет:

— Ты думала, что все кончено, little purple?

Да, хочу сказать я, но мой язык слишком тяжелый. Слишком большой. Слишком неестественный. Слова замирают в горле, когда мое зрение становится черным.

Глава 34

Анника

Я моргаю и замираю, когда мир обретает размытый фокус.

Я ожидаю оказаться в своей комнате, но стены, которые встречают меня, совершенно другие.

Элегантные современные обои, изысканный диван, тумбочка, экстравагантная лампа.

Что за...

Сон исчезает из моих глаз, когда я вскакиваю в кровати и натягиваю простыню до шеи, вздрагивая от звука шуршащей одежды.

Где я?

Последнее, что я помню, — это бокал шампанского с Сесили, а потом падение...

Я падаю…

В объятия Крейтона.

Нет. Нет.

Это был ужасный сон.

Медленно, слишком медленно, я отпускаю простыню и спускаю ноги на плюшевый ковер.

Я все еще в платье, так что это должно быть хорошим знаком.

Мой взгляд блуждает по комнате, похожей на отель, в поисках какой-нибудь подсказки, но я не могу ничего найти. Не знаю, что это за место, но от него воняет деньгами и зловещим предчувствием.

Я ищу свою сумку, телефон, но их нигде нет. Даже мои смарт-часы пропали.

Ладно, не паникуй.

Не надо. Паниковать.

Я открываю дверь и вхожу в столь же элегантный холл, заполненный современными картинами. Пройдя немного, я выхожу на внутренний дворик, откуда открывается вид на уютную гостиную внизу.

Мои пальцы цепляются за перила, используя их как якорь, пока я спускаюсь по стеклянной лестнице.

Я не раздумывая направляюсь к входу. К моему удивлению, двойные двери не заперты. Когда я открываю их сразу упираюсь в твердую грудь.

На мгновение я думаю, что это продолжение предыдущего сна. На мгновение я останавливаюсь и смотрю на него, словно в трансе.

Великолепные, абсолютно преследующие глаза океана поглощают меня в своей темной глубины с обещанием полного уничтожения.

Прошло много времени с тех пор, как я в последний раз видела Крейтона, и находиться рядом с ним сейчас — не что иное, как толчок вниз с высоты, с которой, упав, легко умереть.

Это как броситься в туман и не иметь надежды найти выход. Это дыхание, но без кислорода.

Безумие, как все может измениться за один месяц. Не было времени, когда Крейтон казался мне властным, немного пугающим, немного ублюдским, но впервые он кажется...пугающим.

Как тип, при виде которого вы намеренно измените направление, чтобы избежать столкновения с его разрушительной энергией.

Он одет в свои обычные джинсы и толстовку. Его теперь уже более длинные волосы откидываются на одну сторону, целуя его лоб.

Я почти забыла, насколько Крейтон высок и насколько маленькой я себя чувствую по сравнению с ним. Его широкие плечи загораживают солнце, и он становится всем, что я вижу. Но в отличие от прошлого, сейчас разница в росте и телосложении кажется прямо-таки угрожающей.

Все дело в ауре. В том, как он смотрит на меня с таким бесстрастием, что кровь в моих жилах пересыхает, и наблюдает, как я сморщусь и умру.

Я дважды моргаю, но он не исчезает. Даже наоборот, он становится более значительным.

Мое сердце дико бьется в грудной клетке, и я могу поклясться, что он чувствует это через мою кожу и одежду.

Тогда меня осеняет.

В этот момент, когда моя грудь прижимается к его груди, а мое пространство наполнено его одеколоном.

Это не сон.

Это реальнее, чем дыхание, которое я вдыхаю, и воздух, смешанный с его характерным чистым запахом.

Я отступаю назад, не очень заметно увеличивая расстояние между нами.

Брови Крейтона опускаются от моей груди к талии и вниз, туда, где платье заканчивается над коленями.

Это чудо, что я не загораюсь под его безжалостным взглядом, прежде чем он снова переводит свое обжигающее внимание на мое лицо.

— Это ты, — пробормотала я.

— Ты ожидала кого-то другого?

Я не готова к натиску его совершенно спокойного, глубоко насыщенного голоса.

Этот голос делает со мной неприятные вещи, например, делает меня абсолютно одержимой до такой степени, что я пытаюсь сделать все, только чтобы услышать его снова.

Включая просмотр и повторный просмотр некоторых старых видео, в которых я просила его говорить больше, чем несколько слов.

Но это не здесь и не сейчас.

Я делаю еще один шаг назад.

— Где я? Куда ты меня привёз?

Его выражение лица, холодное и черствое, приобретает зловещий оттенок.

— Туда, где никто не сможет тебя найти.

— Ч-что?

— Мы на далеком острове, куда никто не может добраться. Даже твой отец и его банда серийных убийц.

Мои губы дрожат, но я заставляю себя сохранять спокойствие.

— Где Сесилия? Что ты с ней сделал?

— Наверное, вернулась, чтобы доделать свои уроки.

— Ты... заставил ее обмануть меня?

— Никакой силы не было задействовано. Она сама согласилась помочь, хотя думала, что я хочу только поговорить с тобой. Я ничего не говорил ей об этом плане.

Мои конечности дрожат, чем больше я смотрю в его безжизненные глаза. Как будто смотрю на незнакомца, человека без стержня, сердца или морали.

Существо, созданное для мести.

Это все, чего Крейтон когда-либо хотел, и это единственное, к чему он так активно стремился, с тех пор, как узнал о причастности моей семьи к его трагическому детству.

Я была и всегда буду инструментом, с помощью которого он будет мстить маме и папе.

И хотя я поняла это уже давно, это первый раз, когда он ударил меня по лицу с такой силой, что у меня заслезились глаза.

Мне потребовалось все, чтобы говорить спокойным тоном.

— Я хочу домой

— Это единственный дом, который у тебя будет. Привыкай к нему.

— Крейтон... это называется похищением.

— А то, что ты стреляла в меня, называется покушением на убийство, ноя навешивал на тебя ярлык.

Я вздрагиваю, как будто меня ударили в живот.

И это не только из-за его слов. Это беспристрастная манера, с которой он говорит, холодность, покрывающая его кожу, и жестокость, которая от него исходит.

Я не узнаю человека, который стоит передо мной. Он — мешанина частиц без сердца и души.